Как и где воевали Семиреченские казаки. Расцвет и закат семиреченского казачьего войска Исторические поселения Семиреченских казаков

25 июля 1867-го года (по новому стилю) было образовано Семиреченское казачье войско, одно из одиннадцати казачьих войск Великой Российской империи.

Его образованию предшествовали весьма драматичные события. В середине девятнадцатого века этот край стал местом борьбы между китайцами, поголовно вырезавшими население Джунгарского ханства, и практически такими же жестокими кокандцами. Единственная разница между противниками была в том, что китайцы учитывали факт пребывания казахов, живших на этих землях, в русском подданстве. За спиной же кокандских правителей стояли англичане, поддерживающие всех, кто мог воспрепятствовать продвижению русских в Среднюю Азию.

Несмотря на то, что казахские роды находились в русском подданстве, в начале девятнадцатого века ни русских войск, ни поселений в этих местах не было. Единственным выходом для местных жителей, когда на них наседали хивинцы, бухарцы или кокандцы, была возможность отойти под защиту укреплений Сибирской линии, построенной еще в восемнадцатом веке. Однако этот способ защиты не подходил для казахов в Юго-Восточном и Южном Казахстане, многие из них жили осёдло и не могли в одночасье бросить свои дома и поля. Именно эти племена кокандцы и стремились захватить в первую очередь.

Семиречье - область в Центральной Азии, ограниченная озёрами Балхаш, Алаколь, Сасыколь и хребтами Джунгарского Алатау и Северного Тянь-Шаня. Название региона произошло от семи главных рек, протекающих в этом краю: Каратал, Или, Аксу, Биен, Лепса, Сарканд и Баскан.

В конце концов, русским властям надоело смотреть на страдания своих степных подданных, было принято решение переместить линию русских укреплений южнее. Основным этапом стало образование Аягузского внешнего округа. На северо-востоке от озера Балхаш в селение Аягуз поселилась первая сотня казаков вместе со своими семьями. Их появление стало гарантией от кокандских набегов на казахские земли, лежащие севернее Балхаша.

Однако в 1841-ом году власть над несколькими казахскими родами взял в свои руки хан Кенесары Касымов. Будучи чингизидом, а также внуком Аблая - последнего всеказахского хана, Касымов провозгласил о выходе казахов из подданства Российской империи. Русские войска ограничились лишь усилением охраны караванов, направляющихся в Среднюю Азию и Китай, и обороны крепостей, возле которых стали собираться казахи, пожелавшие сохранить верность русскому царю. Вскоре русские возвели еще две крепости - Тургай и Иргиз. Деспотизм Касымова, насаждение им исламских законов, никогда не почитаемых казахами, в итоге, вызвали недовольство местного населения. В 1847-ом году племя дикокаменных киргизов взбунтовалось, взяло Кенесары в плен, обезглавило и отправило голову хана генерал-губернатору Сибири Горчакову.

В 1847-ом году в ответ на усилившиеся враждебные действия кокандцев отряд есаула Абакумова основал крепость Капал в шести сотнях вёрст южнее Семипалатинска. А в 1848-ом году должность пристава Большой орды занял майор барон Врангель, который взял в свои руки административное управление всем краем и расположенными здесь войсками. Местом пребывания пристава стала как раз Капальская крепость. Между Аягузом и Капалом для удобства сообщений им было приказано основать двенадцать пикетов. А в течение 1848-1850-ых годов к крепости переселяли казаков из девятого сибирского полкового округа, которые позднее основали здесь одноименную станицу.

4 апреля 1850-го года из Капала был направлен отряд, состоящий из двух сотен казаков и двух орудий, под предводительством капитана Гутковского. Их целью был захват крепости Таучубек - главный опорный пункт кокандцев в Заилийском крае. 19 апреля казаки приступили к осаде крепости, представлявшей собой редут длиной в сорок сажен в каждом боку и имевшей сто пятьдесят человек гарнизона. Однако на помощь обороняющимся войскам подошло трёхтысячное подкрепление. Отряд Гутковского был вынужден с боем отступить и 25 апреля он вернулся обратно. Но даже, несмотря на проваленное задание, умелые и храбрые действия русских казаков сумели произвести огромное впечатление на кокандцев. Уже через год, 7 июня 1851-го года, под стенами Таучубека оказался новый отряд под руководством подполковника Михаила Карбышева, отца знаменитого советского генерала. Его войско включало в себя четыре сотни казаков, батальон пехоты, шесть орудий и группы казахского ополчения. Решив, что бороться с русскими частями бесполезно, гарнизон крепости попросту сбежал. Крепость разрушили до основания, и уже 30 июля отряд возвратился в Копал.

Данные успехи привели к тому, что некоторые из высокопоставленных киргизских манапов стали просить русского подданства. Для упрочения влияния 2 июля 1853-го года в Заилийский край был отправлен новый отряд, состоящий из казаков Сибирских полков численностью в четыре с половиной сотни человек. Возглавил его новый пристав Большой орды майор Перемышльский.

Местное население, а именно капальские казахи, доставлявшие продовольствие и почту отряду Перемышльского, не признавали никаких ассигнаций. По просьбе майора им стали выдавать жалование не в бумажных деньгах, а в серебряных монетах. Их высоко ценили местные женщины, используя в качестве украшения для своих одежд. Данная традиция дожила до советских времён, даже в семидесятые годы прошлого века можно было найти пожилых казашек с чапанами, украшенными медно-никелевыми советскими монетами.

В конце июля 1854-го года Перемышльский совместно с инженером-поручиком Александровым провел осмотр долины реки Малой Алматинки и решил заложить здесь новое укрепление под названием Заилийское, из которого позднее вырос город Верный (сейчас он называется Алма-Ата).
1 июля 1855-го года под командованием следующего пристава Большой орды Шайтанова в Заилийское пришли первые казаки-поселенцы и заложили вокруг нее станицу. Начиная с 1856-го, каждый год сюда посылали по сотне казаков со своими родными и по двести семей из внутренних губерний Российской империи.

В 1860-ом году казаки под командованием майора Герасима Алексеевича Колпаковского организовали экспедицию на реку Чу и захватили кокандские крепости Токмак и Пишпек. После их возвращения из похода, 21 октября, произошло трёхдневное Узун-Агачское сражение, в ходе которого малочисленные силы казаков (около тысячи человек) наголову разгромили шестнадцатитысячное войско кокандского главнокомандующего Канаат-Ша. А 11 июля 1867-года была официально учреждена Семиреченская область, которая вошла в состав Туркестанского губернаторства. Герасим Колпаковский стал её первым губернатором. А 13 июля (по старому стилю) того же года из девятого и десятого полковых казачьих округов Сибирского войска было создано самостоятельное Семиреченское войско.

Герасим Алексеевич Колпаковский командовал Семиреченскими войсками почти пятнадцать лет, хотя по происхождению вовсе не был казаком. Он родился в Харьковской губернии в семье дворян. В шестнадцать лет в качестве рядового вступил в Модлинский пехотный полк. Вся его дальнейшая биография - ярчайший пример самоотверженного служения Отечеству. Он был истинным воином и защитником России. Достаточно сказать, что Герасим Алексеевич является одним из немногих полных российских генералов, дослужившихся до такого высокого чина, начиная с рядового и не имея никакого специального военного образования. Проникшись духом казачества, он сыграл огромную роль в становлении и развитии Семиреченских войск. Не являясь избранным атаманом, все семиреки единодушно признавали его таковым. В конце жизни он работал в Санкт-Петербурге членом Военного совета. Был награжден множеством российских орденов, включая усыпанный бриллиантами орден святого Александра Невского. 12 января 1911-го года, уже после его кончины, Герасима Колпаковского зачислили Вечным шефом первого Семиреченского полка.

Семиреченское казачество включало в себя четыре уезда и двадцать восемь станиц. Войсковым центром стал город Верный. Войско росло быстро, изначально состоя только из сибирских казаков, в конце девятнадцатого века оно стало пополняться кубанцами, которые целыми куренями выезжали в добровольно-принудительном порядке осваивать новые земли. В мирное время казачье войско имело один конный полк с тридцатью двумя офицерами и семью сотнями лошадей, в военное - три конных полка с сорока пятью офицерами и двумя тысячами лошадей. С 1906-го года взвод Семиреченских казаков входил в состав третьей сотни лейб-гвардии Сводно-казачьего полка.

Руководство осуществляло Главное управление казачьих войск через командующего Семиреченской областью. Командующий, в свою очередь, являлся наказным атаманом и подчинялся Туркестанскому генерал-губернатору. Семиреченские казаки отличались развитым самоуправлением, в станичных обществах было ведено почти полное самоуправление. Главный орган самоуправления - сход, включал в себя даже лиц невойскового сословия, имевших какую-либо недвижимость в районе станиц. Однако они имели право голоса только по делам, касающимся лишь непосредственно их.

Основными задачами Семиреченского войска была несение охранной и сторожевой служб, оборона восточных границ Туркестана и выполнение определенных полицейских функций. В отличие от, например, Донского, войско не имело постоянной территории и размещалось станицами с прилегавшими к ним земельными угодьями. Казаки-семиреки активно участвовали в экспедициях по завоеванию Средней Азии. В частности, вместе с сибирцами новообразованное войско под командованием Колпаковского отметилось в известном Кульджинском походе 1871-го года. В японской войне семиреченцы не участвовали, однако их мобилизовали и отправили подавлять вспыхнувшую в Туркестане смуту.

Любопытно, что основанные для защиты торговых путей из Синьцзяна в Россию и первоначальное место службы сибирских казаков станицы Софийская, Любавинская и Надеждинская, были так названы в честь дочерей генерал-губернатора Герасима Колпаковского.

После того как в 1869-ом году началась активная крестьянская колонизация края, между казаками, аборигенами и крестьянами началась пассивная конфронтация. Отделить себя от прочих переселенцев казаки-семиреки пытались, прежде всего, одеждой, которая несла в себе не только отличительные черты, но и демонстрировала гражданскому обществу, кто подлинный хозяин в данном регионе. Повседневной одеждой семиреченских казаков были верхние рубашки из малескина коричневого цвета и шаровары, похожие на популярные в то же самое время у сибирских казаков. Мундиры или куртки с застегивающимися крючками были короткой длины, но впоследствии их заменили на длиннополые. Под мундиром казаки носили стеганные ватные «теплуши» темного цвета. Папахи семиреков были выполнены из шкур ягнят каракульской породы трапециевидной формы. Летом вместо них носили фуражки с околышком. На верхней рубашке разрешалось носить цилиндрические пенальчики - газыри для патронов, обшитые тесьмой. Обязательно было наличие чуба, который зачастую завивали раскаленным на огне гвоздем. Говорили: «Казак не казак без чуба». Кубанцам в начале двадцатого века было разрешено носить свою собственную форму.

Казачки носили широкие сарафаны и юбки, рубашки с манжетами. Блузки были с пышными рукавами и плотно облегали тело. Их обшивали кружевами или тюлью. На головах у женщин были шали, платки или сшитые из дорогой материи околочники, чем-то похожие на береты. Волосы заплетали и оборачивали вокруг головы. Из украшений казачки предпочитали бусы и серьги, на ногах носили сапожки. В 1909-ом году у семиреченцев (как и в прочих казачьих войсках, кроме кавказских) ввели единое походное обмундирование: кители и гимнастерки защитного цвета, синие шаровары. Семиреченские казаки получили малиновые цвета - лампасы, околыши фуражек и погоны были малинового цвета.

Срок службы Семиреченского казака составлял восемнадцать лет, а затем еще десять лет он входил в станичное ополчение. В двадцать лет юношу зачисляли на один год в подготовительный разряд. Он должен был постигнуть курс начальной военной подготовки, справить обмундирование, амуницию и шашку, приобрести верховую лошадь. В двадцать один год возмужавший казак попадал в строевой разряд на двенадцать лет. Если время было мирное, то первые четыре года он проходил полевую службу в первоочередном полку, а остальные годы - льготную службу, в полках второй и третьей очереди. Со льготы обратно на полевую службу казака мог отправить только самодержец. В тридцать три года казак отправлялся на пять лет в запас. С этого времени его почтительно называли «стариком». В тридцать восемь лет он выходил в отставку, однако состоял в ополчении. Именовался он уже «господин старик». Лишь в сорок восемь лет наступало окончательное завершение службы. Таким образом, военная подготовка в станицах никогда не останавливалась, трижды в год проводились учебные сборы, в которых принимали участие три-четыре штатные сотни. Более четверти мужчин от двадцати до сорока восьми лет находились в постоянной боеготовности.

История заката Семиреченского казачьего войска тесно связана с их борьбой с Советской властью. 1917-ый год в жизни семиреченских казаков оказался крайне сложным. Практически все воинство находилось «под ружьем». Основные силы - первый полк, названный именем генерала Колпаковского - сражался на Европейском фронте в составе действующей армии, второй полк отправился нести оккупационную службу в Персидском государстве. В самом Семиречье казаки были вынуждены ликвидировать последствия киргизского мятежа 1916-го года, а в июле следующего года в регионе начались революционные беспорядки, организованные уже русским населением. Вдобавок к этому у казаков никак не выходило легитимно провести выборы атамана для того, чтобы сосредоточить всю власть в одних руках. Наконец, 14 июля Временное правительство назначило на эту роль генерал-лейтенанта Андрея Кияшко. Новый командующий войсками попытался навести порядок в области, расформировал большевицки настроенные пехотные и артиллерийские части, арестовал основных зачинщиков беспорядков, однако революционный вал неукротимо накатывался на Семиречье.

В конце октября большевики в Ташкенте поддержали выступления в Петрограде, и семиреченскому казачеству пришлось открыто выступить против новой власти. Во всех станицах началось формирование добровольческих сотен из казаков, способных носить оружие. С целью пресечения «большевицко-хулиганских выступлений» в области было введено военное положение. Также Войсковое правительство решило отозвать из действующей армии все семиреченские части и сделало попытку присоединиться к Юго-Восточному Союзу, образованному в Екатеринодаре. В это же время среди населения продолжал проводить большевицкую агитацию Совет солдатских депутатов, распущенный лишь к 26 декабря. Предпринятых казаками мер оказалось недостаточно. Кияшко был схвачен, привезен в Ташкент и убит. 30 ноября 1917-го года Советская власть установилась в Омске, а 4 февраля и в Семипалатинске. Семиречье попало в изоляцию. Продукты извне перестали поступать, телеграф и почта не работали.

Семиреченское войско было обладателем огромных земельных угодий (более семисот тысяч гектар). Поэтому неудивительно, что хлебопашество являлось самым главным и прибыльным предметом хозяйства. Помимо этого казаки занимались коневодством, разведением крупного рогатого скота, пчеловодством, и, весьма незначительно, рыболовством. Вопреки распространенному мнению, пьянство среди семиреков никогда не культивировалось и не поощрялось.

31 января в город Верный из Персии прибыл второй Семиреченский полк. Однако еще в пути полк подвергся большевистской пропаганде, многие молодые бойцы, поверившие обещаниям большевиков сохранить казачьи земли, сложили оружие в Самарканде. 13 февраля состоялись новые выборы, на пост Войскового атамана был выбран командир второго полка полковник Александр Михайлович Ионов. Но в ночь на 3 марта революционно настроенные казаки совершили восстание в Верном и разогнали Войсковой Круг. После переворота образовался Военно-революционный комитет, который арестовал атамана Семиреченского войска и распустил Совет. Даже возвращение из действующей армии первого казачьего полка и Семиреченского взвода Лейб-Гвардии не изменило ситуации. Частично разоруженные фронтовики разъехались по своим домам. Однако вскоре грянула Гражданская война, и многие из них, руководимые Александром Ионовым, приняли в ней участие на стороне белого движения.

В мае к городу Верному подошли красногвардейские отряды, в ходе боев были взяты станицы: Любавинская, Малая Алматинская, Софийская, Надеждинская. В них проводился безжалостный террор, казаков принародно расстреливали, их имущество, скот и инвентарь реквизировали. А в начале лета 1918-го года появляется целая серия декретов Советской власти о навечном аннулировании сословия казаков, а также их учреждений и должностных лиц, конфискации имущества и денежных сумм, лишении избирательных прав и многом другом. Подобная политика была названа в народе «расказачиванием». В это же время отряды разбитых и деморализованных семиреков вместе с атаманом Ионовым отступали в Северное Семиречье и к китайской границе. Однако 20 июля из Семипалатинска от белых войск подошло подкрепление, и казаки атаковали. Вскоре ими был освобожден Сергиополь, во многих станицах вспыхнули восстания. В ряде мест к отрядам казаков стали присоединяться крестьяне-старожилы и казахи. В освобожденных станицах начали формироваться самоохранные сотни и милиционные отряды, накапливаться силы для решающего похода на юг. В ответ Советская власть вынесла решение о создании Семиреченского фронта.

Политика геноцида казаков пошла на убыль лишь в декабре 1919-го года с момента прибытия бывшего главкома войск Туркестана Ивана Белова. В частности, он запретил расстреливать пленных казаков, а также насиловать, грабить и убивать в станицах - «…не насилуйте, не глумитесь, не издевайтесь...». Фрунзе отмечал: «Уже два года идет ожесточённая война на землях Семиречья. Сожженные аулы, станицы и сёла, разоренное и обнищавшее население, обращенный в кладбище, некогда цветущий край - это явилось ее результатом».

К осени 1918-го года Семиреченский фронт держался по линии Копал - Абакумовка - Аксу - Сымбыл-Кум. Сплошного фронта, конечно, не было, воинские части размещались в населенных пунктах, отправляя в самые ключевые места конные разъезды. Передышки между боями семиреченские казаки использовали для вооружения и переформирования стихийно возникших воинских частей. В частности был воссоздан первый Семиреченский казачий полк, однако из-за нехватки местных офицеров в него были направлены офицеры-сибирцы.

После того, как Семиреченское казачье войско было ликвидировано, а казаки, оставшиеся на своих землях, подвергнуты «расказачиванию», было запрещено даже употреблять само слово «казак». В официальной биографии панфиловца Николая Ананьева, например, черным по белому написано, что родом он из бедной крестьянской семьи. На самом деле герой является родовым казаком из станицы Сазановской, стоявшей на побережье Иссык-Куля. А бедной его семья стала как раз после «расказачивания».

В конце 1918-го года генералу-майору Ионову пришла мысль о повальном «оказачивании» населения области. По его мнению, данное мероприятие было необходимо, дабы сгладить все противоречия между крестьянами и казаками, а также увеличить свое войско. Однако простой люд боялся тягот воинской службы и неохотно шел в казаки, а те, кто и в самом деле записывался, вызывал ответную ненависть соплеменников. В декабре с приказом освободить Семиречье от красных в область прибыл неуловимый атаман Сибирских казаков Борис Анненков, получивший под командование второй Степной корпус. С этого же момента начинается его вражда с Александром Ионовым.

Весной-летом 1919-го года боевые действия затихли и велись в основном вокруг зоны Черкасской обороны. Несмотря на упорное сопротивление большевиков, в июле белые войска захватили большую часть территории, а также отразили ряд атак войск Северного фронта, нацеленных на прорыв и соединение с черкасскими защитниками. В свою очередь красным удалось отбить удары по своим флангам в районе Кольджата, Джаркента и Пржевальска. В октябре 1919-го Колчак отозвал Ионова в Омск, заменив его генерал-майором, семиреченским казаком, Николаем Щербаковым, который сумел найти общий язык с Анненковым. Однако в конце года в Сибири ситуация для белых стала угрожающей, Пал Омск, был потерян Семипалатинск. Семиреченская армия оказалась отрезана от основных сил, а сам регион наводнили голодные, тифозные и обмороженные остатки оренбуржских войск. После того как 12 января 1920-го года большевики взяли Сергиопольскую станицу - самый северный опорный пункт семиреков, белая армия оказалась зажата в тиски с юга, запада и севера. На востоке, в тылу у них была китайская граница. Тем не менее, Борис Анненков принять решение закрепиться и удерживать позиции. Для этого имевшиеся части были переформированы и разделены на Северную (остатки Оренбургской армии), Центральную (возглавил сам Анненков) и Южную группы.

После прихода тепла возобновились боевые действия. К этому времени у казаков почти закончились боеприпасы и продовольствие. Реквизиции у местных приводили к волнениям и недовольству не только среди жителей, но и внутри армии. Когда стало ясно, что удержать фронт нельзя, Анненков передал приказ отходить к границе. Однако не все командующие его выполнили, многие предпочли капитулировать (практически вся Южная группа), сдаваясь вместе с остатками войск после получения гарантий безопасности и недопущения расправ. Отрядам Северной группы удалось преодолеть перевал Кара-Сарык, после чего они были интернированы. Последней Россию покинула Центральная группа Анненкова.

Один курьезно-трагический факт. В 1924-ом году большевики основали газету «Семиреченская Правда». Однако название очень остро напомнила жителям о Семиреченских казаках. К тому же само название региона - «Семиречье» - выдумали казаки. Вскоре после выхода первых номеров газету было решено переименовать в «Джетысуйская Правда» (по-казахски Джеты Су как раз означает семь рек).

После разгрома белых, война в Семиречье, к сожалению, не закончилась, изменились лишь формы и масштабы. Вместо крупномасштабных сражений действия свелись к подпольной работе казачьих групп и мелким вылазкам партизанских отрядов. Новая власть заигрывала с киргизами, уйгурами, дунганами, попыталась создать национальные части из мусульманского населения. Все это при непрекращающихся реквизициях продовольствия и зачистках станиц послужило поводом к брожению среди русского населения, вылившегося в Верненский мятеж.

Часть эмигрировавших казаков-семиреков отправилась дальше на Дальний Восток, другая - осела в Синьцзянском районе Китая. Вскоре оставшиеся казаки возобновили вооруженную борьбу с большевиками. Они совершали стремительные набеги на территорию России, громя и уничтожая небольшие отряды красных. Граница между Западным Китаем и Семиречьем стала напоминать линию фронта. В свою очередь, большевики проводили среди эмигрировавших казаков пропагандистские кампании за возвращение, неоднократно подкупали власти Синьцзяна, дабы получить разрешения на ввод в провинцию крупных карательных отрядов, совершающих рейды по казачьим поселениям. В 1921-ом году во многих городах Синьцзяна появились торговые представительства РСФСР, а под их прикрытием страну наводнили агенты ЧК, начавшие охоту за руководителями белого движения. Недооценив работу советских спецслужб, погибли главные лидеры сопротивления: атаман Оренбургского казачества Александр Дутов и полковник П.И. Сидоров, был заманен в ловушку и вывезен в СССР на казнь Борис Владимирович Анненков. Семиреченский атаман Николай Щербаков, не дожидаясь прихода наемных убийц, двинул с небольшим отрядом на восток. Однако в пустыне Гоби он подхватил пятнистый тиф и умер в сентябре 1922-го года. Казаки из его отряда дошли до Шанхая, где основали Семиреченскую казачью станицу.

Одним из немногих выживших предводителей Семиреченских казаков был атаман Александр Ионов. Эвакуировавшись из Владивостока, он оказался в Новой Зеландии, потом в Канаде и, наконец, в США, где и прожил до конца своей жизни. Ионов умер 18 июля 1950-го года в городе Нью-Йорке.

Итогом братоубийственной Гражданской войны стало уменьшение казачьего населения России с четырех миллионов человек до двух. Тысячи из них, спасаясь от гибели, навсегда покинули Родину. После окончательной ликвидации своих врагов, встав на ноги, Советская власть заново принялась уничтожать потенциальных противников. Начиная с 1928-го года, в Семиречье снова начались аресты, изведение казачьего уклада жизни, насильственное переселение с земель предков, раскулачивание. Теперь уже под общую гребенку попали и русские крестьяне, бывшие в прошлом врагами казаков. Новая власть искореняла даже память о казачьем Семиречье, с географических карт пропадали исконные названия поселков, станиц и городов. Исторические факты искажаются, из памяти народа вытравливается все связанное с пребыванием не только казаков, но и русских на этой земле...

Источники информации:
http://skook-kazkurer2.ucoz.ru/index/semirechenskoe_kazache_vojsko/0-21
http://cossaks7rivers.narod.ru/main/atamany.htm
http://russiasib.ru/semirechenskoe-kazache-vojsko/
http://passion-don.org/tribes/tribes_29.html

Семиречье – область в Центральной Азии, ограниченная озёрами Балхаш, Алаколь, Сасыколь и хребтами Джунгарского Алатау и Северного Тянь-Шаня. Название региона произошло от семи главных рек, протекающих в этом краю: Каратал, Или, Аксу, Биен, Лепса, Сарканд и Баскан.

Однако в 1841-ом году власть над несколькими казахскими родами взял в свои руки хан Кенесары Касымов. Будучи чингизидом, а также внуком Аблая – последнего всеказахского хана, Касымов провозгласил о выходе казахов из подданства Российской империи. Русские войска ограничились лишь усилением охраны караванов, направляющихся в Среднюю Азию и Китай, и обороны крепостей, возле которых стали собираться казахи, пожелавшие сохранить верность русскому царю. Вскоре русские возвели еще две крепости – Тургай и Иргиз. Деспотизм Касымова, насаждение им исламских законов, никогда не почитаемых казахами, в итоге, вызвали недовольство местного населения. В 1847-ом году племя дикокаменных киргизов взбунтовалось, взяло Кенесары в плен, обезглавило и отправило голову хана генерал-губернатору Сибири Горчакову.

4 апреля 1850-го года из Капала был направлен отряд, состоящий из двух сотен казаков и двух орудий, под предводительством капитана Гутковского. Их целью был захват крепости Таучубек – главный опорный пункт кокандцев в Заилийском крае. 19 апреля казаки приступили к осаде крепости, представлявшей собой редут длиной в сорок сажен в каждом боку и имевшей сто пятьдесят человек гарнизона. Однако на помощь обороняющимся войскам подошло трёхтысячное подкрепление. Отряд Гутковского был вынужден с боем отступить и 25 апреля он вернулся обратно. Но даже, несмотря на проваленное задание, умелые и храбрые действия русских казаков сумели произвести огромное впечатление на кокандцев. Уже через год, 7 июня 1851-го года, под стенами Таучубека оказался новый отряд под руководством подполковника Михаила Карбышева, отца знаменитого советского генерала. Его войско включало в себя четыре сотни казаков, батальон пехоты, шесть орудий и группы казахского ополчения. Решив, что бороться с русскими частями бесполезно, гарнизон крепости попросту сбежал. Крепость разрушили до основания, и уже 30 июля отряд возвратился в Копал.

Герасим Алексеевич Колпаковский командовал Семиреченскими войсками почти пятнадцать лет, хотя по происхождению вовсе не был казаком. Он родился в Харьковской губернии в семье дворян. В шестнадцать лет в качестве рядового вступил в Модлинский пехотный полк. Вся его дальнейшая биография – ярчайший пример самоотверженного служения Отечеству. Он был истинным воином и защитником России. Достаточно сказать, что Герасим Алексеевич является одним из немногих полных российских генералов, дослужившихся до такого высокого чина, начиная с рядового и не имея никакого специального военного образования. Проникшись духом казачества, он сыграл огромную роль в становлении и развитии Семиреченских войск. Не являясь избранным атаманом, все семиреки единодушно признавали его таковым. В конце жизни он работал в Санкт-Петербурге членом Военного совета. Был награжден множеством российских орденов, включая усыпанный бриллиантами орден святого Александра Невского. 12 января 1911-го года, уже после его кончины, Герасима Колпаковского зачислили Вечным шефом первого Семиреченского полка.

Семиреченское казачество включало в себя четыре уезда и двадцать восемь станиц. Войсковым центром стал город Верный. Войско росло быстро, изначально состоя только из сибирских казаков, в конце девятнадцатого века оно стало пополняться кубанцами, которые целыми куренями выезжали в добровольно-принудительном порядке осваивать новые земли. В мирное время казачье войско имело один конный полк с тридцатью двумя офицерами и семью сотнями лошадей, в военное – три конных полка с сорока пятью офицерами и двумя тысячами лошадей. С 1906-го года взвод Семиреченских казаков входил в состав третьей сотни лейб-гвардии Сводно-казачьего полка.

Руководство осуществляло Главное управление казачьих войск через командующего Семиреченской областью. Командующий, в свою очередь, являлся наказным атаманом и подчинялся Туркестанскому генерал-губернатору. Семиреченские казаки отличались развитым самоуправлением, в станичных обществах было ведено почти полное самоуправление. Главный орган самоуправления – сход, включал в себя даже лиц невойскового сословия, имевших какую-либо недвижимость в районе станиц. Однако они имели право голоса только по делам, касающимся лишь непосредственно их.

После того как в 1869-ом году началась активная крестьянская колонизация края, между казаками, аборигенами и крестьянами началась пассивная конфронтация. Отделить себя от прочих переселенцев казаки-семиреки пытались, прежде всего, одеждой, которая несла в себе не только отличительные черты, но и демонстрировала гражданскому обществу, кто подлинный хозяин в данном регионе. Повседневной одеждой семиреченских казаков были верхние рубашки из малескина коричневого цвета и шаровары, похожие на популярные в то же самое время у сибирских казаков. Мундиры или куртки с застегивающимися крючками были короткой длины, но впоследствии их заменили на длиннополые. Под мундиром казаки носили стеганные ватные «теплуши» темного цвета. Папахи семиреков были выполнены из шкур ягнят каракульской породы трапециевидной формы. Летом вместо них носили фуражки с околышком. На верхней рубашке разрешалось носить цилиндрические пенальчики – газыри для патронов, обшитые тесьмой. Обязательно было наличие чуба, который зачастую завивали раскаленным на огне гвоздем. Говорили: «Казак не казак без чуба». Кубанцам в начале двадцатого века было разрешено носить свою собственную форму.

Казачки носили широкие сарафаны и юбки, рубашки с манжетами. Блузки были с пышными рукавами и плотно облегали тело. Их обшивали кружевами или тюлью. На головах у женщин были шали, платки или сшитые из дорогой материи околочники, чем-то похожие на береты. Волосы заплетали и оборачивали вокруг головы. Из украшений казачки предпочитали бусы и серьги, на ногах носили сапожки. В 1909-ом году у семиреченцев (как и в прочих казачьих войсках, кроме кавказских) ввели единое походное обмундирование: кители и гимнастерки защитного цвета, синие шаровары. Семиреченские казаки получили малиновые цвета – лампасы, околыши фуражек и погоны были малинового цвета.

Срок службы Семиреченского казака составлял восемнадцать лет, а затем еще десять лет он входил в станичное ополчение. В двадцать лет юношу зачисляли на один год в подготовительный разряд. Он должен был постигнуть курс начальной военной подготовки, справить обмундирование, амуницию и шашку, приобрести верховую лошадь. В двадцать один год возмужавший казак попадал в строевой разряд на двенадцать лет. Если время было мирное, то первые четыре года он проходил полевую службу в первоочередном полку, а остальные годы – льготную службу, в полках второй и третьей очереди. Со льготы обратно на полевую службу казака мог отправить только самодержец. В тридцать три года казак отправлялся на пять лет в запас. С этого времени его почтительно называли «стариком». В тридцать восемь лет он выходил в отставку, однако состоял в ополчении. Именовался он уже «господин старик». Лишь в сорок восемь лет наступало окончательное завершение службы. Таким образом, военная подготовка в станицах никогда не останавливалась, трижды в год проводились учебные сборы, в которых принимали участие три-четыре штатные сотни. Более четверти мужчин от двадцати до сорока восьми лет находились в постоянной боеготовности.

Заката Семиреченского казачьего войска тесно связана с их борьбой с Советской властью. 1917-ый год в жизни семиреченских казаков оказался крайне сложным. Практически все воинство находилось «под ружьем». Основные силы – первый полк, названный именем генерала Колпаковского – сражался на Европейском фронте в составе действующей армии, второй полк отправился нести оккупационную службу в Персидском государстве. В самом Семиречье казаки были вынуждены ликвидировать последствия киргизского мятежа 1916-го года, а в июле следующего года в регионе начались революционные беспорядки, организованные уже русским населением. Вдобавок к этому у казаков никак не выходило легитимно провести выборы атамана для того, чтобы сосредоточить всю власть в одних руках. Наконец, 14 июля Временное правительство назначило на эту роль генерал-лейтенанта Андрея Кияшко. Новый командующий войсками попытался навести порядок в области, расформировал большевицки настроенные пехотные и артиллерийские части, арестовал основных зачинщиков беспорядков, однако революционный вал неукротимо накатывался на Семиречье.

В конце октября большевики в Ташкенте поддержали выступления в Петрограде, и семиреченскому казачеству пришлось открыто выступить против новой власти. Во всех станицах началось формирование добровольческих сотен из казаков, способных носить . С целью пресечения «большевицко-хулиганских выступлений» в области было введено военное положение. Также Войсковое правительство решило отозвать из действующей армии все семиреченские части и сделало попытку присоединиться к Юго-Восточному Союзу, образованному в Екатеринодаре. В это же время среди населения продолжал проводить большевицкую агитацию Совет солдатских депутатов, распущенный лишь к 26 декабря. Предпринятых казаками мер оказалось недостаточно. Кияшко был схвачен, привезен в Ташкент и убит. 30 ноября 1917-го года Советская власть установилась в Омске, а 4 февраля и в Семипалатинске. Семиречье попало в изоляцию. Продукты извне перестали поступать, телеграф и почта не работали.

Политика геноцида казаков пошла на убыль лишь в декабре 1919-го года с момента прибытия бывшего главкома войск Туркестана Ивана Белова. В частности, он запретил расстреливать пленных казаков, а также насиловать, грабить и убивать в станицах – «…не насилуйте, не глумитесь, не издевайтесь...». Фрунзе отмечал: «Уже два года идет ожесточённая война на землях Семиречья. Сожженные аулы, станицы и сёла, разоренное и обнищавшее население, обращенный в кладбище, некогда цветущий край – это явилось ее результатом».

К осени 1918-го года Семиреченский фронт держался по линии Копал – Абакумовка – Аксу – Сымбыл-Кум. Сплошного фронта, конечно, не было, воинские части размещались в населенных пунктах, отправляя в самые ключевые места конные разъезды. Передышки между боями семиреченские казаки использовали для вооружения и переформирования стихийно возникших воинских частей. В частности был воссоздан первый Семиреченский казачий полк, однако из-за нехватки местных офицеров в него были направлены офицеры-сибирцы.

Весной-летом 1919-го года боевые действия затихли и велись в основном вокруг зоны Черкасской обороны. Несмотря на упорное сопротивление большевиков, в июле белые войска захватили большую часть территории, а также отразили ряд атак войск Северного фронта, нацеленных на прорыв и соединение с черкасскими защитниками. В свою очередь красным удалось отбить удары по своим флангам в районе Кольджата, Джаркента и Пржевальска. В октябре 1919-го Колчак отозвал Ионова в Омск, заменив его генерал-майором, семиреченским казаком, Николаем Щербаковым, который сумел найти общий язык с Анненковым. Однако в конце года в Сибири ситуация для белых стала угрожающей, Пал Омск, был потерян Семипалатинск. Семиреченская армия оказалась отрезана от основных сил, а сам регион наводнили голодные, тифозные и обмороженные остатки оренбуржских войск. После того как 12 января 1920-го года большевики взяли Сергиопольскую станицу – самый северный опорный пункт семиреков, белая армия оказалась зажата в тиски с юга, запада и севера. На востоке, в тылу у них была китайская граница. Тем не менее, Борис Анненков принять решение закрепиться и удерживать позиции. Для этого имевшиеся части были переформированы и разделены на Северную (остатки Оренбургской армии), Центральную (возглавил сам Анненков) и Южную группы.

Один курьезно-трагический факт. В 1924-ом году большевики основали газету «Семиреченская Правда». Однако название очень остро напомнила жителям о Семиреченских казаках. К тому же само название региона – «Семиречье» – выдумали казаки. Вскоре после выхода первых номеров газету было решено переименовать в «Джетысуйская Правда» (по-казахски Джеты Су как раз означает семь рек).

Часть эмигрировавших казаков-семиреков отправилась дальше на Дальний Восток, другая – осела в Синьцзянском районе Китая. Вскоре оставшиеся казаки возобновили вооруженную борьбу с большевиками. Они совершали стремительные набеги на территорию России, громя и уничтожая небольшие отряды красных. Граница между Западным Китаем и Семиречьем стала напоминать линию фронта. В свою очередь, большевики проводили среди эмигрировавших казаков пропагандистские кампании за возвращение, неоднократно подкупали власти Синьцзяна, дабы получить разрешения на ввод в провинцию крупных карательных отрядов, совершающих рейды по казачьим поселениям. В 1921-ом году во многих городах Синьцзяна появились торговые представительства РСФСР, а под их прикрытием страну наводнили агенты ЧК, начавшие охоту за руководителями белого движения. Недооценив работу советских спецслужб, погибли главные лидеры сопротивления: атаман Оренбургского казачества Александр Дутов и полковник П.И. Сидоров, был заманен в ловушку и вывезен в СССР на казнь Борис Владимирович Анненков. Семиреченский атаман Николай Щербаков, не дожидаясь прихода наемных убийц, двинул с небольшим отрядом на восток. Однако в пустыне Гоби он подхватил пятнистый тиф и умер в сентябре 1922-го года. Казаки из его отряда дошли до Шанхая, где основали Семиреченскую казачью станицу.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Семиреки

Базой для создания Семиреченского войска стали два полка (9 и 10) Сибирского казачьего войска, переселенные на вновь присоединенные к России территории. Но первая станица в Семиречье (на севере) – Сергиопольская была основана сибиряками еще в 1847 г.

Прежде, чем перейдем к освещению вопроса о создании Семиреченского войска, необходимо понять – почему только здесь (в отличие от других территорий Средней Азии) было создано войско? Если мысленно выстроить на карте Российской империи всю цепь казачьих земель, то за исключением Донского (внутри страны) и Семиреченского они располагались либо на естественных рубежах исторических "русских" территорий страны, либо на границе кочевого мира. Семиреченское войско стало искусственным барьером между китайскими землями и кочевниками Средней Азии, в неспокойном мире которой царской власти нужна была постоянная опора для стабилизации положения и охраны внешних границ. Крестьян для переселения в столь далекий край было трудно организовать – нет железных дорог. А без них пустыни продолжали неизменно собирать свой "урожай" – человеческие жизни.

Выход виделся в казачьей колонизации, основой которой должны были стать сибирцы, уже бывавшие в этих краях, знающие язык и традиции коренного населения. Военный министр России Милютин предложил селить в Зачуйском крае исключительно казаков Сибирского войска, и, в крайнем случае – Оренбургского "но только не по жребию или назначению, а охотников..." Этот план не вызвал энтузиазма у сибирцев, которых все-таки направляли в Семиречье по жребию и назначению.

Но протестовать они не могли. Не могли и игнорировать установления казачьей службы, где: первые три года казак находился в "приготовительном разряде" (2 – в станице, а 1 – в лагерях); последующие 12 лет – в строевом разряде (первые 4 года несли действительную службу в районах, предписанных военным ведомством; следующие 4 года состояли в частях 2-й очереди, а затем – в войсках 3-й очереди в станицах). Находясь в частях 2-й очереди, они ежегодно отправлялись в лагеря, а в частях 3-й очереди проходили один лагерный сбор.

По Положению 1835 г. на казачьей территории запрещали селиться людям иного происхождения, но из-за недостатка кадров в новое войско зачисляли также крестьян, бессрочноотпускных солдат, мещан, а также китайских эмигрантов (солонья, манчжуров и калмыков). Планы заселения "илийскими" казаками предусматривали и территорию Кыргызстана – в 1860 гг. предполагалось поселить в Пишпеке 50 семейств, в Токмаке – 25, а линию казачьих поселений продлить до Иссык-Куля и Нарынского края.

Интересно, что предусматривалось выделение земель под казачьи выселки (хутора) или пикеты в Джумгале (на 50 дворов), в Кочкоре (50 дворов), в Куртке (100 дворов) и для оренбургских казаков.

Поневоле стали осваивать с 1875 г. полупустыню и берега Аму-Дарьи 2,5 тыс. уральских казаков-старобрядцев. Это были те, кто отказался подчиниться новому положению о всеобщей воинской повинности, был перечислен в мещане (но не лишен права вернуться в казачье сословие) и с семьей выслан в Туркестан. Казаков, отказавшихся подписать воинскую присягу (старообрядческая традиция не допускала письменной клятвы) стали называть "уходцами", хотя они не уходили, а шли под конвоем. В 1881 г. 500 из "уходцев" были прощены и возвращены в казачье сословие, иногда повторно отправляясь в Туркестан уже в качестве служивого или перечисленного в семиреченцы.

Противником дальнейшего расширения казачьей колонизации в Семиречье оказался... генерал-губернатор Туркестана К.П. фон Кауфман, писавший: "Казакам отведены лучшие... земли, без всякого внимания к правам и нуждам киргиз". Его сторонником был, как ни странно, Г.А.Колпаковский – первый наказной атаман Семиреченского войска. Колпаковский со знанием дела говорил о казачестве как о силе, не способной противостоять серьезному врагу, а кочевники же не нападали на линейные казачьи поселения.
Точка зрения двух генералов совпала с общим изменением характера, стратегии и тактики военных действий в мире. Казаки потеряли первоначальное значение и в Средней Азии как боевой авангард. Это не значит, что казачество "приказало долго жить". 13 июля 1867 г. военный министр Милютин подписал "Основные начала положения о Семиреченском казачьем войске", что фактически можно считать точкой отсчета его истории, как и истории наказных атаманов войска.

Первой крупной акцией, которую предприняло новое войско (вместе с сибирцами) под командованием Колпаковского, стал Кульджинский поход 1871 г. Кульджа была вторым по величине городом Илийской провинции, располагаясь на выгодных торговых путях во внутренние районы Китая. В 1871-81 гг. этот край находился под протекторатом России, а позже здесь обосновалось русское консульство, действовала школа военных переводчиков, отделение Русско-китайского банка. В самом городе было много русских магазинов, мельниц и даже небольшая больница. Впоследствии Кульджа сыграет важную роль в судьбе семиреков.

Сам Герасим Алексеевич Колпаковский был личностью, безусловно, неординарной. Потомственный дворянин с 16 лет служил в армии, пройдя путь от рядового вольноопределяющегося до генерала. С 1867 г. Г.А. Колпаковский в течение 15 лет управлял Семиреченской областью и одноименным казачьим войском. С одной стороны, он был активным проводником царской политики в Центральной Азии, а с другой – выступая патриотом России, ратовал за развитие дружественных отношений между местными жителями и переселенцами. Вот что писал очевидец – пишпекский врач и общественный деятель Ф.В.Поярков: "Это был не только военный человек, а администратор и организатор в лучшем значении этого слова, сердцу которого одинаково близки и дороги как экономическое положение обитателей, населяющих Семиреченскую область, так и прочие условиях их быта. Он старался всесторонне понять и изучить как жизнь полудикого кочевника, так и пришлого населения, чтобы одинаково быть полезным и всегда быть готовым прийти на помощь, как тому, так и другому". Известно, что Колпаковский подарил колодки с пчелами жителям села Покровки, после чего там развилось промышленное пчеловодство.

Конечно, Колпаковский – сын своего времени, условностей и порядков общества, к которому принадлежал. Но нельзя в оценке исторических личностей исходить только из их социального положения и происхождения. Тем более что Колпаковский был не только администратором, но и исследователем. Его сообщение "О древних постройках, найденных в озере Иссык-Куль" опубликовали в Петербурге в 1870 г., родив у властей мечту о приобретении в Европе водолазного костюма для их изучения.

Немало способствовал Г.Колпаковский ученым, а те в знак благодарности назвали его именем ледник хребта Кыргызского Ала-Тоо и один из видов тюльпанов. После смерти члена Военного совета империи Г.А.Колпаковского пишпекцы решили поставить ему памятник и даже пригласили в 1896 г. для этого архитектора Поля Базиля Гурдэ. Как свидетельствуют архивные документы, памятник этот общество желало бы иметь следующий: "чугунный бюст Его Высокопревосходительства в натуральную величину, поставленный на гранитный пьедестал, на котором должна быть металлическая доска с надписью "Генерал от инфантерии Герасим Алексеевич Колпаковский, покоритель кокандской крепости Пишпек и основатель города Пишпека".

У Г.А.Колпаковского были не только друзья, но и влиятельные враги. Поэтому, рассматривая просьбу, приемник Колпаковского – новый военный губернатор Семиречья В. фон Таубе указал, что Пишпек имеет более важную из общественных нужд, чем памятник Колпаковскому – расширение существующей церкви. Позже все-таки было принято решение о присвоении имени Колпаковского Первому Семиреченскому полку (находящемуся на постоянной, действительной службе), с которым он участвовал: в 1871 г. в Кульджинском походе, в 1873 г. – в Хивинском; в 1875-76 гг. – в завоевании Ферганской долины.

Отметим, что за исключением военного времени и периода массовых беспорядков Второй и Третий Семиреченские полки находились на льготе, т.е. в запасе. Кроме того, с 1906 г. станичники призывались в Гвардейский Семиреченский взвод, который входил в 3-ю (сводную) сотню Лейб-гвардии сводного Казачьего полка, охранявшего в Санкт-Петербурге императора Николая II. Служили семиреки вместе сибирцами в Кульдже, Чугучаке и в Кашгаре – в охранных сотнях при российских консулах.

Необходимо отметить, что рост семиреченского казачества шел медленно – через 20 лет после создания войска, указывал историк С.Бегалиев: "…в самых населенных казаками Копальском и Верненском уездах насчитывалось соответственно 520 и 876 дворов, разбросанных в станицах, выселках и пикетах". Но С.Бегалиев ошибался, когда утверждал, что "В Пишпекском же и Иссык-Кульском уездах, включенных в Семиреченскую область, не только не было казачьих поселений, но и не планировалось".

Сменившие Кауфмана и Колпаковского администраторы не только вынашивали планы увеличения численности семиреков за счет переселения сюда казаков из привычных к горам Кубанского, Терского и малоземельного Донского войск, но и мечтали создать особые полки из казахов, кыргызов, дунган, уйгур под командованием казаков. А чтобы защитить свое "Памирское золотопромышленное товарищество" предприниматель А.В.Козелл-Поклевский даже предлагал в 1912 г. туркестанскому генерал-губернатору А.Самсонову создать особое Алайское казачье войско, хотя тамошние условия не очень подходили для этого.

На территории Кыргызстана казачьи поселения появились, но только в начале ХХ в. Несколько особняком стоит история выселка Охотничьего (Нарын-кола) на реке Текес, который одно время числился в Иссык-Кульском уезде, но затем был отнесен к Джаркентскому уезду (современная территория Казахстана). Жители этого выселка находились на передовых рубежах России – до китайской границы 3 км. Не только воинскими качествами выделялись казаки из Охотничьего: сотник А.Ф.Берников активно интересовался древностями края, собирал их; казак Шайкин построил дорогу, существенно сокращавшую трудный путь по горам.

Со второй волной переселения в Кыргызстане увеличилось количество населенных пунктов (к 1914 г. до 200), в т.ч. станиц. И почти в каждой из них, построенных вдоль дорог или на берегах водоемов, оформлялся духовный центр – с православной церковью или молитвенным домом и, как правило, с небольшим садом из фруктовых деревьев.

В семиреченских станицах на 1 января 1914 г. насчитывалось 54340 чел. обоего пола. Это немного на фоне остальных казачьих областей, где в общей сложности проживало 4,5 млн. чел. Но нужно исходить из того, что европейское население Кыргызстана составляло всего лишь 1/10 от численности коренного – 700 тыс. чел. Поэтому 2,5-3 тыс. казаков и членов их семей в нескольких поселениях Кыргызстана вполне заслуживают отдельного анализа. Тем более что их положение сильно разнилось от экономического статуса прочих переселенцев и естественно, от положения кыргызов, казахов... Казаки имели одно немаловажное преимущество – большой земельный надел (до 50 десятин). Если же учесть, что казачество Семиречья в силу постоянной занятости по службе (служили с 18 до 36 лет) засевали всего лишь 18,9% площадей, а буквально накануне войны 1914 г. получили новые земельные наделы, то можно представить – с каким вожделением смотрели на эти наделы поздние переселенцы (т.н. самовольцы), бедствовавшие без земли и крыши над головой (некоторые жили в юртах).

Некоторые казаки были не очень усердными земледельцами: "Казаки либо по неумению, либо по нехотению, не использовали новые усовершенствованные орудия труда, а везли с собою во вновь освоенные земли тяжелую сибирскую соху, которой пользовались в течение нескольких десятилетий". "Семиреченские областные ведомости" с горечью сообщали, что: "Обработка земли велась ими без учета агрокультуры: не использовались травосеяние, севооборот, минеральные удобрения вообще не применялись. Навоз, естественное удобрение, либо попусту сжигался, либо бесхозно разбрасывался по территории станиц".

В 1907 г. на берегу Тюпского залива в 28 км. от уездного Пржевальска была создана первая станица – Никольская (Николаевская, ныне Николаевка). Первым делом, хотя насчитывалось в станице всего 20 дворов, казаки поставили вполне приличную деревянную церковь, на которую, как принято, был выделен земельный участок.

Станичники жили основательно – благодатная земля почти не требовала полива, мягкий климат, обилие речной и озерной рыбы, пасеки, тучные пастбища. Правда, землицы было по казачьим представлениям все-таки маловато – в 1911 г. даже начались волнения среди мобилизованных казаков, которые были встревожены намерением властей – взыскать все долги из мобилизационного пособия и пособия по случаю недавнего землетрясения, а средств от дохода с хозяйства хватило не всем станичникам. Здесь надо уточнить, что по данным Первого (строевого) Семиреченского полка на 1 сентября 1910 г. 19% казаков не имели лошадей для службы. Это заставляло казачью администрацию организовать выдачу пособий неимущим для приобретения коня и обмундирования. Если учесть, что каждый мужчина старше 17 лет должен был иметь верховую не упряжную лошадь (но такими были фактически только 80% выставляемых призывниками), то становится понятно – у малоимущих все пособие уходило на приобретение коня. И, конечно, попытка местной администрации решить проблему долгов, урезая и без того недостаточную для призывника сумму, вызывала возмущение. Явиться на службу станичнику без коня – опозорить всю семью (где уже в 4 года посвящали в казаки, когда, собрав родню, отец выстригал сыну волосы, давал в ручонки шашку и сажал на коня!)

Жители Николаевской не отгородились от остальных жителей. Они охотно приезжали в уездный центр в храмовый праздник. "В храме Пресвятой Троицы в Пржевальске, – вспоминала старожил М.Н.Любимова, – он выделялся на фоне других: изобилие зелени, выстроенные стройными рядами гимназисты и гимназистки, гарнизонные офицеры (и три «полных» генерала, живших здесь в отставке), чиновники, гости из окрестных сел и ближайшей к городу казачьей станицы Николаевской, гарцующие невдалеке любопытные кочевники придавали необычную торжественность и живописность празднику".

Самой большой (904 чел.) и зажиточной в Кыргызстане была станица Самсоновская (ныне Бурулдай) на правом берегу реки Чу в местности Малая Кемень, основанная в 1910 г. как раз накануне печально знаменитого Кеминского землетрясения. Очевидец основания станицы иеромонах Харитон отмечал, что жители всю зиму кормились только вареными зернами пшеницы. И все-таки за короткий срок Самсоновская успела обустроиться – центр станицы даже выделял казачий плац (площадь), на которой, по традиции, молодые казаки обучались строевой подготовке и джигитовке.

В станице были: начальная школа и правление, почтово-телеграфная станция. Быстро вставшие на ноги станичники, подчас сдававшие свои наделы (до 30 десятин на душу, т.е. 100-150 десятин на семью) в аренду, даже смогли создать Кредитное товарищество, подотчетное Государственному банку России.

Создание Самсоновской проходило болезненно – она возникла на землях кыргызов Сарыбагышской волости, у которых (вместе с двумя переселенческими селами) в 1909 г. отняли 48 тыс. десятин. Это, конечно, вызвало недовольство и протест, затронув земельные и имущественные интересы семьи манапа Шабдана – соратника казаков времен "покорения Ферганы".

Друг Шабдана – казак-учитель В.П.Ровнягин (приписанный к станице Самсоновской, хотя и не жил в ней) был уважаемой личностью. Именно он: создал около Токмака первую приходскую школу (реорганизованную в 1895 г. русско-туземную); инициировал открытие известного в крае курорта "Иссык-Ата" и стал его заведующим; сотрудничал с Русским Географическим обществом; организовал обучение взрослых (бесплатно) грамоте, географии, истории. Подвижническая деятельность В.П.Ровнягина вызывала огромный авторитет у населения и настороженность властей.

Кроме двух станиц в Кыргызстане был еще выселок Занарынский (Куланак), расположенный в глубине Тянь-Шаня – в 400 км от теперешней столицы. Этот выселок тоже создавался с превеликими трудностями, поскольку вызвало возмущение у кыргызов, у которых в 1906-07 гг. в урочищах Джамбулак и Куланак отобрали "зимовочные места, орошаемые их трудом под крестьянско-казацкие поселения". Но для властей было важнее это стратегическое, хотя и немногочисленное, казачье поселение – оно перекрывало дорогу контрабандистам. К тому же оно обеспечивало безопасность кочующим скотоводом, способствовало благосостоянию торгового местечка и оседлых жителей. И хотя в лучшем случае здесь жило сто с лишним казаков с семьями, это были надежные, выносливые люди, хорошо знающие местные горы, язык, традиции. Естественно, что у тамошних казаков легче проходила адаптация к высокогорью, да и расстояние до границы, места службы, ближе. Эти обстоятельства подвигли областное начальство расширить опыт Занарынского выселка.

Сохранилась фотография, на которой занарынские казаки пасут лошадей – удивительная идиллия исходит от нее, если не знать, что занятые неимоверно по службе казаки пустили свое крестьянство фактически на самотек. Посетивший казачьи поселения наказной атаман М.А.Фольбаум (в честь которого в Пишпекском и Иссык-Кульском уездах назвали два населенных пункта) был недоволен тем, что: "сельское хозяйство казаков, несмотря на все благоприятные условия для его процветания, повсюду в области на низком сравнительном уровне".

При всем при том семиреки давали большой выход зерновой продукции. Но это часто происходило не из-за умелой агротехники, а потому, что свои наделы казаки отдавали в аренду поздним переселенцам и переходящим на оседлость недавним кочевникам.

Тем не менее, по воле властей после подавления восстания 1916 г. появились новые станицы: Мариинская (около Пржевальска), Кегетинская (около Токмака) и ряд иных поселений, не успевших развернуться в связи с начавшейся революцией.

Вместе с начавшейся в 1917 г. новой Великой Смутой в Русской державе берет свое начало и геноцид казачества, который с разной интенсивностью продолжался все 74 года существования тоталитарного режима. В ходе осуществления его выделяются два периода, во время которых уничтожение казачества происходило наиболее активно. Первый и самый страшный период казачьего геноцида пришелся на время братоубийственной Гражданской войны, когда из 4 млн. казачьего населения России, свыше 2 млн. было уничтожено физически. Многие тысячи, спасаясь от верной гибели, были вынуждены покинуть Родину и навсегда уйти в эмиграцию. Второй период геноцида казачества пришелся на годы проведения всеобщей коллективизации 1929-1933 гг. от которой из всех сельских жителей страны, более всего пострадали казаки. Духовное же уничтожение казачества проводилось в течении всего времени существования антинародного режима, вплоть до начавшегося в 1989 г. возрождения казачества. Частью геноцида российского казачества явилось систематическое и планомерное уничтожение семиреченского казачества. Все те ужасы, что обрушились на казачество, в полной мере пришлось пережить и семиреченских казакам - физическое истребление, расказачивание, насильственные мобилизации, уничтожение самобытного казачьего уклада жизни, самоуправления, раскулачивание, насильственное переселение с земель предков.

Начало той страшной трагедии было положено событиями весны 1918 г. Но предпосылки ее сложились еще раньше, со времени уничтожения в феврале 1917 г. русской исторической государственности. Февральский переворот логически завершился переворотом октябрьским, в результате которого к власти в стране пришло большевицкое руководство. Если февральский переворот, спустя некоторое время большинство семиреченских казаков все же признало, то октябрьский переворот, за исключением небольшой кучки отщепенцев, признан не был. После октябрьского переворота, на территории Семиреченской области власть в свои руки взяло семиреченское казачество в лице созданного им 1 ноября 1917 г. Войскового правительства, встав на пути распространения в Семиреченском крае большевизма1. Однако в деле борьбы с врагами законной власти Войсковое правительство руководствовалось больше выжидательной политикой и половинчатыми мерами. Этим воспользовались большевицкие элементы развернувшие против власти Семиреченского казачьего войска усиливавшуюся с каждым днем деятельность. Печальным итогом всего этого явилась трагическая развязка, потянувшая за собой цепь кровавых событий. В конце января 1918 г. в город Верный, столицу Семиреченского казачьего войска (ныне г. Алма-Ата) из Ирана прибыл 2 Семиреченский казачий полк, распропагандированный еще на фронте. Будучи уже в областном городе казаки второго полка, окончательно подпали под влияние большевиков. Молодые казаки, не имевшие еще достаточного жизненного опыта, легко поверили щедрым посулам большевиков, обещавших неприкосновенность казачьих земель, сохранение казачьего уклада жизни, представительство в новых органах, власти и т.д. 2 марта 1918 г. казаки 2 полка под руководством большевиков подняв мятеж, совершили в городе Верном переворот, свергнув власть Войскового правительства2. В результате этого, в Семиреченской области, как и по всей России, установилась власть большевиков. Казаки, сами еще того не понимая, привели к власти своих будущих палачей. Основные бедствия разразившейся вскоре после переворота Гражданской войны в Семиречье, обрушились на расположенные в Северном Семиречье Лепсинский и Копальский уезды, где в течении двух лет происходили главные боевые действия. В станицах этих двух уездов и располагался 2 Семиреченский казачий полк, казаки которого большей частью погибли в огне, гражданской войны, заплатив своей кровью за совершенную в марте 1918 г. роковую ошибку. Захватив власть, большевики сразу же заявили, что за совершенное в прошлом в отношении них противостояние они никого не будут преследовать. Но это был всего лишь обычный для новой власти подлый обман, которым она повсеместно и постоянно пользовалась. Красные кому угодно давали любые обещания и шли на любые уступки, о которых они забывали сразу же как только в них отпадала необходимость. Это громкое заявление было сделано только с одной целью, выиграть время и укрепив свою власть в Семиречье, разгромить казачество. В свою очередь, большая часть казаков не имела никаких иллюзий в отношении ближайших намерений власти, и готовилась к отпору. Война в крае началась со вспыхнувшего 16 апреля в Верненском уезде восстания Семиреченского казачества. Толчком к той страшной трагедии послужили следующие события. В Верном в это время ощущалась нехватка хлеба, вызванная произошедшим в Семиречье в 1917 г. неурожаем. Большевицкая власть решила выйти из положения, отобрав хлеб у тех, кто его производил. После мартовского переворота власть в Семиреченской области в связи с отсутствием в ней рабочих перешла в руки крестьян. Грабить самих себя крестьяне естественно не собирались. Поэтому выход из продовольственного кризиса был найден простой (по их мнению) - отобрать хлеб у казаков. Для выполнения этого решения в Верном был сформирован продотряд и направлен в станицу Софийскую, от казаков которой грабители потребовали сдать 1000 пудов хлеба и всё имеющееся у них оружие. После этого, для устрашения они обстреляли станицу из двух пушек. Попытка реквизиций вызвала среди казаков станицы взрыв возмущения, переросшего затем в восстание. К повстанцам присоединились казаки ближайших пяти станиц. Совместными действиями они разгромили продотряд и осадили г. Верный, что послужило началом апрельского восстания3.

Против повстанцев из Ташкента, был послан хорошо вооружённый Ташкентский экспедиционный карательный отряд, под А. Мураева. Несмотря на героическое, упорное сопротивление, восставшие казаки не смогли противостоять более сильному противнику, и были вынуждены уйти в Китай и Северное Семиречье4. Взяв верх, карательный отряд стал чинить в станицах Верненского уезда неслыханные зверства. Казачье население было подвергнуто повальным грабежам, насилию и убийствам. Дома многих казаков-повстанцев бандиты отряда Мураева сожгли. Казакам запретили даже называть себя казаками. Отныне они должны были зваться только гражданами. Тех же, кто осмеливался назвать себя казаками, расстреливали на месте. Расстрелу подлежали также и все казаки, у которых каратели находили оружие. Захватив после упорного боя Мало-Алматинскую станицу, отряд Мураева взял в плен более сотни казаков, которые затем все были расстреляны. Затем каратели выгнали всё оставшееся после ухода казаков население на её окраину в район Развилки (ныне - район Алма-Аты), после чего их поставили на колени и навели пулемёты, продержав их, таким образом, несколько часов. Разъезжая на лошади вокруг них, Мураев, осыпая грязной бранью, угрожал всех их расстрелять, если казаки-повстанцы, избежавшие захвата в плен, не явятся к нему и не сдадутся. Однако осуществить это злодеяние ему помешал уполномоченный, посланный новой областной властью, после беседы с которым Мураев отменил планируемый кровавый акт.

В честь взятия» Мало-Алматинской станицы Мураев устроил для отряда грандиозное застолье, в ходе которого станица подверглась повальному грабежу, насилию и убийствам. Несколько казаков станицы, поддержавших большевицкую власть, Мураев, дабы избежать их гибели в ходе погрома, посадил на сутки на гауптвахту. Каратели убивали казаков, несмотря на их принадлежность к большевикам, только за то, что они по происхождению казаки5.

В станице Надеждинской мураевцы на глазах у жителей на центральной площади казнили несколько десятков захваченных в плен казаков. Их поставили на колени, после чего отрубили шашкой головы. Исполнять казнь поставили подростка, который из-за своей физической слабости отрубал головы только после нескольких ударов, подвергая обречённых казаков страшным мучениям. Просьбы приговоренных казаков назначить для казни взрослого палача были проигнорированы. Жён и детей казаков, участвовавших в восстании, мураевцы сажали в каменные подвалы домов, заколачивая выход гвоздями и обрекая людей на долгую и мучительную смерть от жажды и голода. В результате пострадали, в основном, женщины, старики и дети, ибо сами казаки ушли за пределы уезда. Многие казаки, предвидя, что ждёт их семьи, уходя в Китай, забирали их с собой. Количество казаков, погибших от рук мураевских изуверов, до сих пор остаётся неизвестным. Составить представление об этом можно по одному достоверно известному факту. Такие же насилия, как и в станицах, банда Мураева творила в уйгурских селениях, мстя их жителям за поддержку апрельского восстания казаков. По оценкам уйгурских историков, карателями было убито около семи тысяч уйгуров. Количество же погибшего казачьего населения никто не считал.

Апрельское восстание потерпело поражение, но в деле борьбы семиреченского казачества с большевизмом оно имело огромное значение. Главным его результатом явилось прекращение раскола семиреченских казаков на белых и красных. Казаки, которые после октябрьского переворота стали на путь поддержки большевицкого режима, или проявляли колебание после жестокого подавления апрельского восстания, увидев истинную сущность новой власти, встали в ряды белых. Апрельское восстание послужило началом второго этапа Белого движения в Семиречье. Если первый его этап в Семиреченском крае был пассивно-оборонительным, явившимся реакцией на насильственный захват большевиками власти в центре страны, желанием сохранить, что возможно от прежней России, то второй этап Белого движения стал активным, повстанческим, явившимся ответом на проводимую большевиками антинародную политику.

Устроив кровавый погром южных станиц, большевики перешла к планомерному проведению политики геноцида семиреченского казачества. Следующим актом геноцида явилось начало проведения расказачивания. В июне 1918 г. было принято два соответствующих этой политике решения. 3 июня командующим войсками красных Семиреченской области был издан приказ о ликвидации Семиреченского казачьего войска: «Войсковое правление и все станичные правления Семиреченского казачьего войска упраздняются. Приказываю всё имущество, дела и денежные суммы бывшего Войскового правления, немедленно сдать в распоряжение моё с военной коллегией. Для расформирования и ликвидации всего казачьего управления учреждаю при штабе войск особое отделение»6. 6 июня Семиреченским облисполкомом было вынесено постановление о конфискации у казачьих офицеров земли и сельхозинвентаря, а также о реквизиции у казаков хлеба и скота7. Вскоре после этого стали проводиться переименования станиц, выселков и превращения их в волости и села. Начавшись в Верненском уезде, Гражданская война вскоре перекинулась в расположенные в Северном Семиречье Копальский и Лепсинский уезды, где она затянулась на целых два года. Главной причиной войны явилось острое неприятие казаками установившейся на их земле власти, несшей людям одни только страдания и смерть. В этом кровавом противостоянии семиреченские казаки боролись за право устраивать свою жизнь по обычаям своих предков, за свою свободу, против жестокого насилия, за порядок, против произвола и анархии. Началом Гражданской войны на севере области стало резкое обострение весной 1918 г. земельных конфликтов казаков с недавно переселившимися туда крестьянами. Возмущение казаков вызывали претензии крестьян на их земли, в отношении которых они хотели совершить передел в свою пользу. Не добившись от казаков согласия на такой передел, крестьяне стали насильно захватывать их земельные наделы8. Крестьяне Лепсинского и Копальского уездов (ныне территория Талды-Курганской области Казахстана), пользуясь поддержкой уездных советов, где власть целиком и полностью принадлежала им, стали устраивать в отношении казаков массовые насилия, выражавшиеся кроме захвата их земель, в потравах их посевов, скашивании казачьих лугов, угоне коней, нападениях на казаков и т.д., что вынуждало казаков принимать ответные действия9. Результатом произвола явились начавшиеся кровавые столкновения между казаками и крестьянами, переросшие затем в гражданское противостояние. В июне 1918 г., сразу же после подавления апрельского восстания для разгрома восставших станиц теперь уже на севере Семиречья из Верного был выслан крупный карательный отряд И. Мамонтова. По прибытии на место к верненским карателям, присоединилось большое количество местных крестьян. Вскоре из города Верного в Северное Семиречье красными было выслано ещё два крупных карательных отряда. Плохо вооружённые казаки, чьи станицы находились на большом расстоянии друг от друга, не сумев противостоять более многочисленным и хорошо вооружённым отрядам красных, были вынуждены прекратить сопротивление. Активные участники восстания были вынуждены укрыться в горах Джунгарского Алатау или уйти на территорию Китая. Только крепкие духом и сильные единством казаки станицы Саркандской сумели дать достойный отпор многократно превосходящим их по численности красным. После подавления восстаний, по северным станицам Семиречья прокатилась волна репрессий. Из трёх действовавших на севере Семиречья красных отрядов особенно отличился в насилиях над мирным казачьим населением отряд И. Мамонтова. Кроме этого, мамонтовцы повсеместно проводили поголовное уничтожение станичных священников за то, что те благословляли казаков на подвиг и жертву во имя победы над сатанинской властью. Ими же 16 сентября 1918 г. за городом Верным в роще Баума за проповеди, направленные против новой власти, без суда и следствия был зверски убит священномученник епископ Верненский и Семиреченский Пимен, ныне причисленный к лику местночтимых святых.

29 июля 1918 г. большевиками было издано постановление о конфискации у семей казаков-повстанцев сельскохозяйственного инвентаря, что обрекало их на нищету и голод10. В ноябре 1919 г. новой властью была проведена первая насильственная мобилизация семиреченских казаков. Причиной этого явилось катастрофическое положение большевиков в Семиречье в связи с разгромом мятежа крестьянских деревень с центром в селении Черкасском, а также прибытием в Семиречье 33-тысячной Отдельной Оренбургской армии А.И. Дутова. Возникла реальная возможность освобождения белыми всего Семиречья от большевиков. В сложившейся ситуации красные, опасаясь восстания семиреченских казаков у себя в тылу, срочно провели на территории Верненского уезда массовую мобилизацию казачества. Мобилизованных сразу же отправили подальше от Семиречья в г. Черняев (ныне - Чимкент), где из них был сформирован 1 Семиреченский казачий полк, направленный ещё дальше от родных краев, в Ферганскую долину на борьбу с басмачами. В Семиречье из Ташкента срочно были переброшены подкрепления. Все красные части Семиречья были сведены в 3-ю Туркестанскую стрелковую дивизию. В этой ситуации Советская власть решила временно изменить проводимую ею по отношению к семиреченскому казачеству политику геноцида. В течение двух лет, пока шла развязанная большевиками Гражданская война в Северном Семиречье, основными занятиями находившихся там красных частей были не столько военные действия, сколько повальное пьянство, грабежи и убийства безоружных жителей станиц. Факты мародерства, пьянства и жестокого обращения с мирным казачьим населением были настолько вопиющими и массовыми, что их в своих воспоминаниях были вынуждены признать даже те, кто воевал в Семиречье в рядах красных. Ярким потверждением этого факта, является характеристика красных войск Семиречья данная весной 1920 г. уполномоченным фронта Туркестана Д. Фурмановым. В своём докладе РВС Туркфронта Фурманов сообщал следующее: «Войска Семиречья состоя из местных жителей середняков и отчасти из казаков, представляют собой весьма трусливую банду, зарекомендовавшую себя в боях чрезвычайно гнусно. Красная армия Семиречья представляет собой не защитницу Советской власти, а угрозу мусульманству и казачеству»11. Тут необходимо учесть, что эта характеристика была дана в 1920 году, когда отряды красных в Северном Семиречье уже были сведены в единое воинское формирование - 3-ю стрелковую дивизию, с некоторой дисциплиной. Теперь исходя из всего вышеприведенного нетрудно составить картину, что из себя представляли красные шайки в 1918-19 году, когда в их рядах отсутствовали даже слабые намеки на дисциплину. Отход от политики геноцида семиреченских казаков начался со времени принятия в декабре 1919 г. командования 3-й Туркестанской стрелковой дивизии прибывшим из Ташкента Беловым, бывшим до этого главкомом войск Туркестана. Он категорически запретил проводить расстрелы взятых в плен семиреченских казаков. Вслед за этим Беловым был издан еще один приказ, запрещавший насилия, грабежи и убийства в станицах: «...Все зависит от вас или поможете прикончить фронт или подтолкнете казаков на дальнейшую борьбу... Не насилуйте, не издевайтесь, не глумитесь...»12. Вскоре после этого, 4 марта 1920 г., командующим Туркфронтом Фрунзе было издано воззвание «К Семиреченскому казачеству и таранчинскому народу», в котором отмечалось, что всем участвовавшим в боевых действиях против Советской власти в Семиречье, если они добровольно сложат оружие, объявляется полная амнистия: «Уже два года длится ожесточённая гражданская война на территории Семиречья. Сожженные сёла, станицы и аулы, разорение и обнищание населения, превращённый в кладбище, прежде цветущий край - всё это явилось его результатом. Ныне настал момент положить конец этой бессмысленной войне. В интересах скорейшего безболезненного решения кровавого спора на полях Семиречья, в интересах полного примирения всех трудящихся края без различия веры, языка и национальности, Реввоенсовет постановил: всем казакам, таранчам, киргизам и прочим, сражающимся ныне против Красной Армии, гарантируется полная личная безопасность, забвение всех преступлений, совершённых против рабоче-крестьянской России, при условии немедленного изъявления покорности Советской власти, безоговорочного признания, сдачи всех запасов оружия и военного снаряжения»13. Кроме этого, большевицкая власть давала обещание, что бывшие ранее нормой, насилия проводимые в отношении семиреченских казаков, теперь уже больше никогда не повторятся. Поверив обещаниям Фрунзе, а также понимая, что одним им после поражения основной части армии адмирала А.В. Колчака не выстоять, части Отдельной Семиреченской армии Б.В. Анненкова в конце марта 1920 г. сложили оружие. Часть южной группировки этой армии, состоявшей, в основном, из семиреченских казаков под командованием войскового старшины Бойко оказалась окружённой в станице Копальской, превосходящей её по численности группировкой красных. Семиреченские казаки, имея продовольствия лишь на несколько дней, а боеприпасов только на один бой, в виду безвыходности ситуации 29 марта 1920 г. сложили оружие. После этого, сдавшиеся в плен казаки были заключены в расположенный в городе Верном лагерь. Уже в лагере часть казаков была подвергнута арестам ЧК, имели место случаи грабежа казаков лагерной охраной14.

Первая фаза Гражданской войны в Семиречье, отличавшаяся широким масштабом военных действий, закончилась. Печальным итогом ее явились опустевшие, разоренные и сожженные станицы. Тысячи семиреченских казаков полегли на полях братоубийственной войны или стали калеками. Многие, бросив имущество, были вынуждены эмигрировать в Китай, где им пришлось остаться на долгие десятилетия. Часть казаков так и не вернулась из эмиграции. Тысячи были подвергнуты массовым насильственным мобилизациям и отправлены проливать свою кровь за чуждое им дело ненавистного режима. С поражением Отдельной Семиреченской армии Анненкова, гражданское противостояние в крае не закончилось. С лета 1920 г. по конец 1922 г. в Семиречье прошел второй этап Гражданской войны. В отличие от первого он не сопровождался столь масштабными боевыми операциями, но был не менее кровопролитным и ожесточенным. По характеру военных действий, второй этап Гражданской войны в Семиреченском крае напоминал прошедший в первой половине 1918 г. ее начальный повстанческий период. Результатом трагических событий весны 1920 г. в Семиречье явился полный и окончательный захват края большевиками.

Несмотря на сложившуюся здесь для сопротивления крайне неблагоприятную ситуацию, далеко не все белые сложили оружие. Часть семиреченского казачества во главе с исполняющим обязанности Войскового атамана, генерал-майором Щербаковым, полная решимости продолжить борьбу с большевицким режимом, ушла в западно-китайскую провинцию Синьцзян и расположилась в находящемся неподалеку от границы городе Кульджа. В Синьцзян со своими отрядами ушли атаманы Анненков и Дутов. Всего в Западном Китае оказалось около 10 тысяч бывших белых, преимущественно казаков. Оказавшись в эмиграции, семиреченские казаки сразу же возобновили активную вооруженную борьбу с властью большевиков. Казаки совершали стремительные рейды на территорию Советской России, громя органы власти и уничтожая отряды красных. После чего также неожиданно исчезали, как и появлялись. В этой рейдовой войне особенно отличился отряд под командованием полковника Сидорова, активно использовавший эту тактику еще в 1918-1920 гг. Граница между Семиреченской областью и Западным Китаем в то время напоминала линию фронта. В свою очередь, красные, стремясь предотвратить нависшую со стороны ушедших за кордон казаков угрозу своему господству, использовали в борьбе с ними все доступные средства. ЧК широко развернула среди казаков агентурную сеть, значительно затруднившую их борьбу с большевицким режимом. Кроме того, среди эмигрировавших казаков активно проводилась пропагандистская кампания за возвращение. Казаков всячески уговаривали вернуться домой, обещая забыть их участие в белом сопротивлении и не допускать проведения произвола и насилия в отношении казачества15. Кампания эта имела лишь частный успех, да и то, только лишь весной-летом 1920 г. Часть ушедших казаков, не выдержав обрушившихся на чужбине на них многочисленных лишений, голода, тоскуя по родине и своим близким, а также, поверив обещаниям, вернулась в Семиречье. Но все заверения и в этот раз оказались обманом - большинство вернувшихся казаков, спустя некоторое время, было расстреляно. Из эмиграции тогда вернулась только небольшая часть семиреков. Когда до казаков в Синьцзяне дошли известия о репрессиях в отношении казаков-репатриантов, поток возвращающихся быстро иссяк. В противостоянии с укрывшимися в Синьцзяне казаками новый режим широко использовал власти этой китайской провинции. Большевики использовали подкуп продажных властей Синьцзяна, а в случае несговорчивости, предъявляли им ультимативные требования, подкрепленные угрозами военного вторжения на территорию этой провинции16. Используя подобные методы воздействия большевики неоднократно добивались разрешения на ввод в эту провинцию крупных карательных отрядов, совершивших в период с 1921 по 1924 гг. несколько рейдов по расположенным там казачьим поселениям17.

После того как весной 1920 г. на всей территории Семиреченской области был установлен тоталитарный режим, начались волнения крестьян-переселенцев, вызванные распространением продразверстки на переселенческие села Семиречья. Недовольство усилил изданный командующим Туркфронта приказ об отправке на войну с басмачами в Ферганскую долину не желавшей уходить из Семиречья 3-й Туркестанской стрелковой дивизии, состоявшей преимущественно из этих же крестьян-переселенцев. Недовольство вылилось в произошедшее в июне 1920 г. восстание пятитысячного гарнизона Верного18. Незадолго до восстания большевицкие власти области, видя, что контроль за ситуацией в городе уходит из их рук и, опасаясь возможного участия пленных казаков в назревавшем вооружённом выступлении, в начале мая выпустили их из верненского лагеря.

Из освобожденных семиреченских казаков, возраст которых был не старше 30 лет, были сформированы и отправлены на борьбу с басмачеством в Ферганскую долину кавалерийские части. Казаки, возраст которых был старше 30 лет, распускались по станицам. Однако в формируемые кавалерийские части в качестве добровольцев записывались и многие казаки старших возрастов из опасения перед расправой со стороны большевицкого режима. Отправка семиреченских казаков на Ферганский фронт была сделана с целью ослабить их, отослав возможно большее количество казаков самых боеспособных возрастов подальше от родных мест. Насильственные мобилизации и посылка семиреченских казаков в Фергану проводились и впоследствии в течение всего периода активной войны с басмачами в Средней Азии, вплоть до ликвидации Ферганского фронта летом 1926 г. Стремясь забрать на фронт как можно больше семиреков, власть отправила воевать даже 16-летних казачат.

Весной 1920 г. многим семирекам казалось, что новая власть наконец-то оставит казаков в покое. Однако с окончанием братоубийственной войны на казаков обрушились новые беды. Проводимый в их отношении геноцид не только не прекратился, но даже усилился. Разоружив Семиреченских казаков и ослабив их массовыми мобилизациями, новая власть провела следующий этап расказачивания семиреков.

Из-за того, что в Северном Семиречье сломить казачье сопротивление красным удалось лишь в конце марта 1920 г., в апреле того же года было издано еще одно постановление о ликвидации Семиреченского казачьего войска, идентичное приказу об уничтожении войска от 2 июня 1918 г.19 Были продолжены переименования станиц и выселков, повсеместно уничтожались памятники, связанные с историей и культурой семиреченского казачества.

1 Центральный Государственный Архив Республики Казахстан (ЦГА РК). Ф. Р-9. Оп. 1. Д. 5. Л. 78.

2 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 32. Л. 8-10.

3 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 11. Л. 50-52.

4 Казахстан в огне гражданской войны. Алма-Ата, 1960. С. 206.

5 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 41. Л.5.

6 ЦГА РК. Ф. 180. Оп. 1. Д. 4. Л. 1.

7 Государственный архив Алма-Атинской области. Ф. 489. Оп. 1. Д. 40. Л. 23-24.

8 ЦГА РК. Ф. 1363. Оп. 1. Д. 20. Л. 8.

9 Харченко Г.Т. 399 дней и ночей в огненном кольце. Алма-Ата, 1984. С. 23.

10 Вестник Семиреченского трудового народа. 1918. 09.08.

11 Шамбаров В. Белогвардейщина. М., 1999. С. 136.

12 Фурманов Д.А. Мятеж. Алма-Ата, 1982. С. 250.

13 Правда (Верный). 1920. 09.03.

14 Фурманов Д.А. Указ. соч. С. 275. 15. Там же. С. 275-276.

15 И я ему не могу не верить. М., 1987. С. 200.

16 Мы из ЧК. Алма-Ата, 1974. С. 5.

17 Гражданская война в Казахстане. Алма-Ата, 1974. С. 323-326.

18 Алма-Ата. Энциклопедия. Алма-Ата, 1983. С. 477.

Ю. Шустов
(Альманах «Белая гвардия», №8. Казачество России в Белом движении. М., «Посев», стр. 236-240)

Присоединение Средней Азии и колонизация Семиречья и Туркестанского края совпадают по времени с периодом серьезных реформ в казачьих войсках в 60-х гг. XIX - начале ХХ в., которые также были непосредственно связаны с колонизационными процессами в Семиречье и Туркестанском крае, а также частично в граничащих с ними степных областях.

С образованием в 1867 г. Туркестанского генерал-губернаторства и Туркестанского военного округа (ТуркВО) насущной потребностью стала реорганизация системы управления войсками, которые несли службу в Средней Азии. Важная роль для реализации этих планов отводилась казачеству Урала и Сибири. После соединения Оренбургской и Сибирских пограничных линий стала очевидна нехватка военных сил в Оренбургском крае и Туркестанской области для упрочнения положения России в Средней Азии. К 1 января 1869 г. общее число казаков, служивших в ТуркВО достигло 6959 чел.

Условия жизни войск, находящихся в Туркестанской области, были довольно тяжелыми. Люди страдали от местного климата, жары и резких перепадов температур, некачественной воды, перебоев с продовольствием, желудочно-кишечных болезней, малярии и антисанитарной обстановки. По результатам инспекторской проверки, в отношении обучения, исправности лошадей и оружия из всех четырех войск - Сибирского, Семиреченского, Оренбургского и Уральского, чьи казаки несли службу в ТуркВО в 1868 г., лучшими были признаны Уральские сотни.

На основании высочайше утвержденного положения Военного Совета от 22 февраля 1873 г. из сотен Оренбургского, Уральского и Семиреченского казачьих войск, состоящих на службе в ТуркВО, № 4 сводный Оренбургско-Уральский и № 1 Семиреченский. Эти полки были дислоцированы - Оренбургский № 1 в Аму-Дарьинском отделе, № 2 и № 3 в Сыр-Дарьинской области, № 4 сводный в Зеравшанском округе и № 1 Семиреченский - в Кульджинском районе Семиреченской области.

Администрация военного округа летом и зимой проводила с офицерами занятия в целях повышения их образовательного уровня и профессионализма. Изучались основы современной европейской тактики, "но применительно к особенностям войны против среднеазиатского неприятеля".

С середины 70-х гг. в полках казачьих войск начинают создаваться библиотеки, частью "на счет фуражно-экономических сумм, частью на собственные средства офицеров", стремившихся к чтению и самообразованию. На 1 января 1875 г. грамотных нижних чинов из числа казаков во всех частях ТуркВО было 53% по отношению с списочному составу. Учебная команда "как главнейшее средство для подготовки хороших унтер-офицеров из всех казачьих полков, состоящих на службе в округе", была только в Семиреченском войске.

Для укрепления дисциплины в № 1 полку Семиреченского и № 2 полку Сибирского казачьих войск были созданы суды общества офицеров. Военные власти пристально следили за состоянием нравственности в казачьих полках. Дисциплина в казачьих частях была на высоте. "Штрафованных все менее всего в казачьих частях, что я объясняю не недостатком надзора за поведением казаков и ослаблением дисциплины, но краткостью службы казака в крае и его домовитостью, нередко удерживающей его от всего, что может повредить его службе", - писал в отчете за 1874 г. К.П. Кауфман. Наибольший процент штрафованных был в местных войсках. В 1874 г. из войск ТуркВО было совершено 18 побегов. Только один из них приходится на казачьи части. До середины 70-х гг. XIX в. в Туркестанском округе не было дисциплинированных команд.

По мере продвижения русских войск вглубь Средней Азии, правительство поставило вопрос об использовании среднеазиатских земель для создания русских поселений. Не успели еще отряды Черняева закрепиться на занятой ими территории, как между Петербургом и Омском началась переписка по этому вопросу. Военный министр поддерживал мнение А.О. Дюгамеля о целесообразности создания русских посланий в "Зачуйском крае" и на границах с западным Китаем, указав, что наиболее подходит для переселения казаки Сибирской линии или Оренбургского казачьего войска. Предполагалось, что казачьи поселения станут базой для дальнейшего наступления вглубь Средней Азии.

Для большего упрочнения в Зачуйском и Заилийском крае, а также в пограничных местностях, прилегающих к западным пределам Китая, были устроены казачьи поселения на р. Урджар, верховья Лепсы и укреплении Верного. Для колонизации местностей, прилегающих к кокандским владениям и Китаю "охотниками" из крестьян западносибирских губерний устраивались станицы "с зачислением их в казаки Сибирского войска", сверх водворенных еще 1857 г. для упрочнения русского влияния в Семиречье и Заилийском крае 300 семейств, которые также иррегулярных войск считало, что "переселение сибирских казаков ближе к пределам государства весьма полезно и соответствует предназначению казачьих поселений". С целью привлечь казаков на новые места, Военное министерство указывало на возможность предоставления переселенцам некоторых особых льгот, как, например, "отвод земли в частную собственность, право по выслуге лет исключаться из казачьего сословия". С.А. Хрулев вообще предложил упразднить за ненадобностью "нынешнею сибирскую линию" и переселить Сибирское казачье войско к китайской границе, что, по его мнению, было более целесообразно и отвечало задачам колонизации края.

Большое внимание в своей политике на юго-восточных окраинах правительство уделяло колонизации Семиречья. За время с 1847 по 1867 г. власти сумели переселить в Семиречье значительное количество казачьих семей из Сибирского казачьего войска и образовать 14 казачьих станиц и выселков. В это же время возник вопрос о крестьянской колонизации земель Семиречья. П.Г. Галузо считал, что "с первых шагов колонизации Семиречья более прогрессивная ее форма - крестьянская колонизация - была решительно зажата". Приоритет отдавался казачьей форме колонизации. По данным К.П. Кауфмана, в 1867 г. на 15 тыс. душ казачьего населения Семиречья 1610 душ составляли причисленные к казачьему сословию крестьяне. По данным полковника Хорошихина, к 1880 г. в Семиреченском войске числилось душ обоего пола 24398 чел., из них православных - 23409 чел., а нехристиан - 809 чел. Эти данные подтверждают, что в период формирования Семиреченского казачества в казаки зачисляли не только русских, но и представителей азиатских национальностей.

В конце 60-х гг. вновь стал вопрос о казачьей колонизации Семиречья. Г.А. Колпаковский разработал план колонизации и приступил к его осуществлению. Наступил период, когда казачья колонизация сочеталась с крестьянской. Но за это время казаков из Сибири переселилось в новые станицы очень мало. Новые поселения образовывались главным образом за счет перераспределения контингентов внутри Семиреченского войска и в отдельных случаях путем зачисления в казаки крестьян. По существу, период казачьей колонизации Семиречья закончился в конце 70-х годов. Но, вся политика правительства по колонизации Семиречья подчинялась его стратегическим планам в Средней Азии, где еще шла война и войска подверглись вглубь Туркестана. После же 1880 г. и до конца XIX в. темпы казачьей колонизации резко упали. За 53 года колонизации было освоено 29 казачьих поселения. Последние 20 лет XIX в. дали рост казачьего населения за счет естественного прироста и зачисления в казаки из других сословий.

Распределялись казачьи поселения не равномерно. Вся северная Киргизия казачьих поселений не имела. Они были сосредоточены в Верненском, Джаркентском и Копальском уездах, на стратегических коммуникациях между Сибирскими и Туркестанскими военными округами. Тем же военно-политическим задачам стремились подчинить и крестьянскую колонизацию. В 1864 г. возник план еще более широкой казачьей колонизации, сводившийся к созданию пограничной линии от верхнего Иртыша до бассейна Иссык-Куля. Политические события того времени - дунганское восстание и занятие восточного Туркестана Якуб-беком, придавали особую важность задуманному мероприятию. Фактически речь шла о создании новой передовой линии от р. Бухтармы до Нарынского края. Это предложение А.О. Дюгамеля было отклонено Кауфманом по причине того, что реализация плана привела бы к удвоению численности образованного Семиреченского войска и серьезным финансовым затратам.

К.П. Кауфман и Г.А. Колпаковский подвергли критике недостатки военно-казачьей колонизации Семиречья. Колпаковский считал, что роль казачества после окончательного присоединения Казахстана к России, то есть с середины 60-х гг., изменилась. С утверждением России в Средней Азии, с точки зрения стратегической казачество как реальная военная сила утратила свое значение. По убеждению степного генерал-губернатора, после стабилизации обстановки в южном Казахстане и Средней Азии, расширять казачью колонизацию уже не имело смысла. Кауфман критиковал казачество за неудовлетворительные результаты в области земледелия притом, что казакам были отведены в хозяйственном отношении земли, напрасно отнятые у местного населения. По мнению Кауфмана, киргизы в своей хозяйственной деятельности были поставлены в прямую зависимость от казаков, что закономерно приводило к частым поземельным столкновениям между ними. На случай военных действий в Туркестане Кауфман предпочитал иметь спокойный тыл. Генерал-губернатор подчеркивал, что успех колонизации Семиречья дорого обошелся правительству, затратившему большие средства на освоение края, естественные богатства которого серьезно страдали от неэффективного хозяйствования казаков. Кауфман и Колпаковский искали новый тип колонизации, более выгодный с точки зрения экономического и политического закрепления России в Средней Азии.

Более выгодной для обрусения и экономического освоения края Колпаковскому представлялась крестьянская колонизация - менее затратная, требующая несравненно меньшего, чем казачья, земельного надела, дозволяющая "водворение и втрое большего населения на одинаковом пространстве". В случае же войны и мобилизации, крестьянские поселки, по его мнению, могли дать в армию значительно больший контингент рекрутов, чем казачьи станицы.

В Петербурге в то же время также серьезно задумывались над тем, подлежит ли казачество дальнейшему сохранению как военная сила, говорили об анархичности казачьего сословия. Но, к середине 80-х гг. XIX в. этот вопрос в столице был решен в пользу сохранения казачества. Появилось и в Туркестане течение, которое в противовес мнению Кауфмана и Колпаковского отстаивало идею о непременном сохранении казачества как военной силы. Ведущие место в решении этого вопроса занял преемник Колпаковского на посту Семиреченского военного губернатора генерал Фридэ, считавший, что "казаки представляют своеобразный, но незаменимый и чрезвычайно ценный военный элемент..., как легкая кавалерия... при разведочной службе, охране и действий партизанских". В Петербурге особенно была поддержана полицейская сторона роли казачества, отмеченная Фридэ. В случае одновременной войны в Европе и восстание в Туркестане, Россия не смогла бы уделить достаточное количество войск своим азиатским владениям, в то время как казачьи войска Урала и Сибири могли в любое время года пересечь степь и навести порядок в крае. На семиреченских казаков, по мнению военного губернатора, следовало смотреть еще и как на кадры для командного состава будущих полков из "туземцев", так как казаки были хорошо знакомы с языком и обычаями местного мусульманского населения. В интересах правительственной политике в Средней Азии Семиреченское войско было сохранено как самостоятельная сила. Возникший в 1887 г. план объедения Сибирского и Семиреченского казачьих войск был отвергнут. К концу XIX в. почти умолкли голоса в пользу того, что Семиречье выгоднее колонизировать крестьянством, чем казачеством.

В 1909 г. туркестанский генерал-губернатор А.В. Самсонов считал необходимым "развить Семиреченское войско до размеров... Сибирского", убеждал царя, что развитие Семиреченского казачества "должно быть поставлено в первую очередь". Но рост казачества в конце XIX - начале ХХ в. шел медленно. Если крестьянское население области за 12 лет (с 1887 по 1909 г.) выросло в 3,9 раза, то казачье увеличилось лишь в 1,5 раза. Прилив казаков из других казачьих войск, вопреки планам Самсонова, практически не осуществился. Станицы росли за счет естественного прироста населения и оседания в них некоторого количества крестьян. Попытки переселить в Семиречье ссыльных уральских казаков, проживавших в Сыр-Дарьинской области, к успеху не привели.

Основным вопросом в деле казачьей колонизации был вопрос о земле. Семиреченские власти с санкции Кауфмана, стремившегося разрядить обстановку в области, начали возвращать некоторые казачьи земли казахам и частично передавать городам. К 1902 г. в области было 703879 дес. орошенных земель, из них у казачества - 186241 дес., или 26,4%. Казахи засевали 58,5% находившихся у них орошенных земель, уйгуры и дунгане - 77,6%, русские крестьяне - 46,6%, казачество - 18,9%, что по мнению специалистов, разрушало культуру земледелия в области. Возможностей же для расширения казачьего землепользования власти не находили. Тем не менее, сокращение казачьего землепользования по воле Кауфмана и Колпаковского было признано незаконным. Переселенческому району было предложено замежевать казачеству 213 тыс. дес. земли, изъятых из пользования и возвращенных в 70-80-х гг. казахам, но ничего более сделано не было. В начале ХХ в. крестьянская колонизация стояла выше казачьей.

Главная причина такого положения заключалась в стремлении правительства выселять крестьянство на окраины во имя спасения помещичьего землевладения в России. Казачья же колонизация, по сравнению с крестьянской, требовала огромных земельных фондов и расширялась, прежде всего, во имя экономических и политических интересов России и Средней Азии, в которых в первую очередь была вовлечена российская буржуазия. В 1913 г. Государственной Думой без прений был принят проект, по которому предполагалось наделить каждую мужскую душу Семиреченского войска наделом в 30 десятин и 10 десятин на запасе. До решения вопроса о норме казачьего надела, незанятые участки, по мнению войсковой администрации, должны оставаться свободными, что задержало бы переселение крестьян в Семиречье. Но когда закон поступил в Государственный Совет, было предложено кроме названных 10 десятин отвести в особый воинский запас еще 10 десятин, увеличив, таким образом, казачий надел до 50 десятин. Это предложение активно поддержали кадеты, которые игнорируя протест помещиков отстаивали интересы русской буржуазии в Средней Азии. Закон был принят думой и утвержден царем, но начавшаяся война и две революции не дали претворить его в жизнь. Предполагавшегося изъятия огромных земельных площадей у казахов не произошло.

В 1900-1901 гг. Россия приняла активное участие в подавлении боксерского восстания в Китае. В это же время было мобилизовано Семиреченское войско, простоявшее под ружьем до лета 1901 г. 1903 год был годом подготовки к русско-японской войне. В связи с обострившимися отношениями с Англией и опасностью со стороны афганской границы Семиреченский казачий полк был переброшен в Фергану. К 1905 г. правительство могло иметь под ружьем более 32000 мирного населения, помимо войск. Очевидно, что никакой национальной революции в крае при таком соотношении сил быть не могло. Газават в таких условиях был бы подобен безумию.